В провинции Кага, там, где берет начало река Набэтани, была тихая заводь, в которой, по рассказам крестьян, водился оборотень — хозяин реки. Даже днем над этим местом сгущались зловещие сумерки.
Неподалеку от реки располагались две деревни — Набзтани и Вакэ. В деревне Вакэ земля была бедная, неплодородная, стоило хотя бы три дня не пойти дождю, как поля засыхали, и земля трескалась. И только когда дождь лил без конца, да такой, что соломенные шляпы плесенью покрывались, удавалось собрать урожай.
Случилась эта история во времена Тэммэй. Стояла невиданная дотоле засуха, и жители деревни Вакэ собрались на совет.
— Ничего нам не остается, как идти на поклон к хозяину реки и просить помощи, — решили они и, взвалив на плечи бочонки с сакэ, отправились в путь. Прошли они деревню Набэтани, спустились вниз по течению, пока не оказались возле заводи, над которой, как и говорили люди, даже днем было сумрачно.
Собрали они сухих веток, разожгли костер, откупорили бочонки и стали лить сакэ прямо в воду, а самые молодые крестьяне схватили в руки мотыги и стали бить по воде.
Тут-то это и случилось. Из заводи показался огромный краб. Подняв высоченный столб воды, он вылез на сушу. Всех охватил страх. От испуга молодые крестьяне побросали свои мотыги и побежали без оглядки. Одна брошенная мотыга попала по клешне краба. Краб попятился, волоча раненую клешню, и скрылся в воде.
— Плохо дело, — закричали старейшины, ни живы ни мертвы от страха.
— Беда, беда. Мотыга попала прямо в клешню хозяина реки. Бежим скорее, — с криками и воплями старейшины припустили прочь от этого места вслед за молодыми крестьянами. Им вдогонку хлынул ливень. Загремел гром, засверкали молнии, дождь захлестал так, что и глаз не открыть.
Жители Вакэ, услышав эти слова, повалились на колени, стали до земли отбивать поклоны и молить хозяина реки о прощении.
Прошло лето и наступила осень. Благодаря частым дождям урожай удался на славу. А об огромном крабе — хозяине реки — все постепенно забыли.
Как-то раз один крестьянин из деревни Вакэ, взяв куриного проса и бобового супа-мисо, отправился в горы, чтобы искупаться в горячем источнике. Несколько дней подряд он приходил к источнику понежиться в горячей целебной воде, но вот однажды на противоположной стороне купальни в клубах влажного, горячего воздуха он разглядел чье-то огромное лицо. Ни дать ни взять самурай. Лицо блестящее и смуглое, словно панцирь, все в царапинах. И тут самурай, заметив крестьянина, окликнул его:
— Так значит, из Вакэ, — самурай, услышав название родной деревни крестьянина, загадочно ухмыльнулся. — Я этим летом ногу мотыгой поранил, никак не заживает.
— Мотыгой? Ногу… — крестьянин нахмурил брови. Что-то напомнили ему слова самурая, но как ни силился он сообразить, на ум ничего не приходило. Пытался он припомнить жителей Набэтани, но самурая среди них точно не было. Пока он ломал себе голову, самурая уже и след простыл. Чудно все это.
На следующий день крестьянин отправился домой. Вдруг смотрит, а вслед за ним шагает вчерашний самурай.
— Эй, домой возвращаешься? — спросил крестьянин, а самурай на это вновь загадочно ухмыльнулся. Подошел он к крестьянину, странно волоча ногу. Наверное, и вправду рана еще не зажила, — решил крестьянин.
— Ну, что ж, пойдем вместе, — сказал самурай, и зашагали они по дороге. А крестьянин все свою думу думает — и лицо, и фигура, и голос самурая ему знакомы, а где его встречал прежде, никак не вспомнит. Стало у крестьянина на душе неспокойно. Идут они вместе, молчат, и тут крестьянин и говорит:
— А не зайдешь ли ко мне домой? Уже совсем близко.
Смотрит вокруг, а никого рядом-то и нет. Только что с самураем плечом к плечу шагали, и вдруг он исчез. Оглядывается крестьянин по сторонам и видит, что ему навстречу шагает молодой угольщик.
— Что случилось? — спросил угольщик крестьянина, стоявшего на дороге и озиравшегося по сторонам.
— Не встречал ли ты на дороге необычного мужчину, самурая по виду, — в ответ спросил крестьянин.
— Видел, видел, — закричал угольщик. — Только что встретил странного человека, похожего на самурая. Я спросил его, не в горы ли он направляется, а он в ответ посмотрел на меня так страшно, что мороз по коже побежал. А потом говорит: «Я в этих местах уже тысячу лет живу», — и побрел прочь, волоча ноги, словно краб.
— Краб? — крестьянин присел от страха.
— Ну да. Это был краб. Хозяин реки. Рана его не зажила, вот он и пришел лечиться на источник. Страх-то какой…
И тут крестьянин отчетливо вспомнил слова, услышанные летом:
С этого времени жители Вакэ всякий раз, как отправлялись к речной заводи вознести моления о дожде, непременно подносили хозяину реки различные кушанья, извиняясь за содеянное в прошлом.
Аокумо - Голубой паук. 50 японских историй о чудесах и приведениях. Перевод Екатерина Рябова.
| 
